Артур Кларк - Свидание с Рамой [Город и звезды. Свидание с Рамой]
Прошла, казалось, вечность, прежде чем наступило почти неощутимое изменение в характере вибрации. Теперь на табло значилось: «Лиз. 1 минута».
Она казалась самой длинной в жизни Олвина. Медленно… еще медленнее двигалась машина… Она останавливалась!
Плавно, в абсолютной тишине удлиненный цилиндр выскользнул из туннеля в помещение, которое могло бы сойти за двойника того, что простиралось под Диаспаром. Несколько мгновений сильнейшее волнение мешало Олвину что-нибудь разглядеть. Двери давно уже были раскрыты, но он не сразу осознал, что может покинуть свой экипаж. Торопливо выходя из машины, он в последний раз бросил взгляд на табло. Надпись на нем изменилась и смысл ее оказался бесконечно ободряющ: «Диаспар. 35 минут».
…Когда Олвин занялся поисками выхода из помещения, он увидел первый намек на то, что, возможно, находится теперь в стране цивилизации, отличающейся от его собственной. Выход на поверхность — это было ясно — лежал через низкий и широкий туннель в торцевой стороне станции, и пол в этом туннеле представлял собой лестницу! В Диаспаре лестницы встречались чрезвычайно редко. Архитекторы города строили пандусы. Это был отголосок той эпохи, когда роботы передвигались на колесах и ступеньки были для них препятствием.
Лестничный пролет оказался очень коротким и кончился перед дверями, которые при приближении Олвина автоматически растворились. Он ступил в небольшую комнатку, схожую с той, что опустила его из-под фигуры Ярлана Зея, и совсем не удивился, когда через несколько минут двери снова растворились, открыв глазу сводчатый коридор, полого поднимающийся к арке, полукругом которой обрамлялся кусочек неба. Олвин поспешил к залитому солнечным светом выходу, торопясь скорее увидеть, что же лежит перед ним, и позабыл обо всех своих страхах.
Он очутился на срезе низкого холма, и на какое-то мгновение ему даже почудилось, что он снова в центральном Парке Диаспара. Быть может, это и в самом деле был парк, но разум отказывался охватить его размеры. Города, который он ожидал увидеть, не было. Насколько хватало глаз, вокруг не было ничего, кроме леса и ровных пространств, поросших травой.
Олвин перевел взгляд к горизонту, и там, над кромкой деревьев, простираясь справа налево огромной дугой, темнела каменная гряда, по сравнению с которой самые гигантские сооружения Диаспара показались бы карликами. Гряда эта лежала так далеко, что детали ее скрадывались расстоянием, но все-таки точно угадывалось в ее очертаниях нечто такое, что до глубины души поразило Олвина. Наконец его глаза приноровились к расстояниям необъятного пейзажа, и он понял, что эти каменные исполины были возведены не человеком.
Время поработило далеко не все. Земля все еще была обладательницей гор, которыми она могла гордиться.
Олвин долго стоял в устье туннеля, медленно привыкая к этому странному миру. Он почти лишился дара речи — такое впечатление произвели на него уже сами размеры окружающего его пространства. Это кольцо прячущихся в дымке гор могло бы заключить в себе десяток таких городов, как Диаспар. Но, как ни вглядывался Олвин, он не мог обнаружить никаких следов присутствия человека. Тем не менее дорога, сбегавшая с холма, была ухожена. Ему ничего не оставалось, как довериться ей.
У подножья холма дорога исчезла среди огромных деревьев, почти скрывающих солнце.
Странный букет запахов и звуков встретил Олвина, когда он ступил под их кроны. Ему и раньше знаком был шорох ветра в листьях, но здесь звенела еще и целая симфония каких-то слабых звуков, значения которых он не угадывал. Неведомые ароматы охватили его — ароматы, даже память о которых была утрачена человеком. Это тепло, это обилие запахов и звуков и невидимое присутствие миллионов живых существ обрушились на него с почти ощутимой силой.
Встреча с озером оказалась почти неожиданностью. Деревья справа внезапно кончились, и он очутился перед огромным водным пространством, усыпанным крохотными островками. Никогда в жизни Олвин не видел такой воды. По сравнению с этим озером самые обширные бассейны Диаспара казались не более, чем лужами. Он медленно спустился к кромке воды, зачерпнул ладонями теплую влагу и стал смотреть, как она струйками стекает у него меж пальцев.
Огромная серебряная рыба, которая внезапно появилась из колеблющегося леса водорослей, стала первым живым существом, отличным от человека, которое Олвин увидел в своей жизни. Рыба висела в зеленоватой пустоте, и плавники ее были размыты стремительным движением, — она была живым воплощением скорости и силы. Претворенные в линиях тела, продолжали жить изящные очертания огромных кораблей, что когда-то владели небом Земли. Эволюция и наука пришли к одному и тому же ответу, но произвёдение Природы просуществовало дольше.
Наконец Олвин освободился от очарования озера и продолжил путь по извивающейся дороге. Лес снова сомкнулся вокруг него, но не надолго. Дорога внезапно кончилась — огромным пустым пространством шириной в полмили и вдвое больше длиной.
Пространство это было застроено низкими двухэтажными зданиями, выкрашенными в мягкие тона. Большинство строений были ясных, простых пропорций, но некоторые были возведены в сложном архитектурном стиле, с использованием витых колонн и изящной резьбы по камню. Все было незнакомо. Даже воздух здесь был иным — неощутимо пронизанным биением неведомой жизни. А золотоволосые люди, двигавшиеся между строениями с непринужденной грацией, совершенно очевидно были совсем другими, нежели жители Диаспара.
Они вовсе не обращали внимания на Олвина, и это было странно. Только когда Олвин уже углубился в поселок, люди Лиза отреагировали на его присутствие, да и то их реакция приняла несколько необычную форму. Двери одного из строений выпустили группу из пяти человек, которая направилась прямо к нему, выглядело это так, как если бы они, в сущности, ожидали его прихода.
Делегация остановилась в нескольких шагах от Олвина. Ее предводитель улыбнулся, протягивая руку в старинном жесте дружелюбия.
— Мы решили, что будет лучше всего встретить вас здесь, — проговорил он. — Наш дом всегда отличен от Диаспара, и путь пешком от станции дает возможность гостю… несколько акклиматизироваться.
Олвин принял протянутую руку, но некоторое время молчал, так как был слишком взволнован, чтобы отвечать. Теперь ему стало понятно, почему все остальные не обращали на него никакого внимания.
— Вы знали, что я к вам иду? — спросил он после молчания.
— Конечно, — последовал ответ. — Нам всегда становится известно, что вагон начал двигаться. Скажите — как вы нашли путь? С момента последнего посещения минуло так много времени, что мы уже стали опасаться безвозвратной утраты секрета…
